Чтобы не пересказывать, приведу отрывок из беседы Кима Смирнова с Вячеславом Всеволодовичем: "...о науке понятно и занимательно писали сами ученые. Я лично им очень
обязан, ибо первые научно-популярные книги читал именно тогда, лет в
семь-восемь. Вынужден был из-за болезни лежать в окружении горы всяких
книг. Помню сильнейшее впечатление от «Солнечного вещества» Матвея
Петровича Бронштейна. Это был замечательный ученый и изумительный
детский писатель, друг Ландау, арестованный вместе с ним. По ходатайству
Капицы Ландау освободили. За Бронштейна тоже хлопотали. Но было уже
поздно: следователь убил его во время допроса.
Не меньшее впечатление было от «Письма греческого мальчика» Соломона Яковлевича Лурье — о жизни и культуре Афин времени их расцвета. В увлекательной книжке, обращенной к детям, Лурье удалось выразить очень глубокие идеи.
Он вообще отличался разнообразием знаний. Был математиком, историком науки, знатоком античности, а кроме того — специалистом по древнему Египту. Это помогало ему в довольно нелёгкой судьбе: его постоянно откуда-нибудь изгоняли. Когда лишали возможности работать по древней Греции, он переключался на историю математики. Если не давали и это, занимался Египтом."
Не меньшее впечатление было от «Письма греческого мальчика» Соломона Яковлевича Лурье — о жизни и культуре Афин времени их расцвета. В увлекательной книжке, обращенной к детям, Лурье удалось выразить очень глубокие идеи.
Он вообще отличался разнообразием знаний. Был математиком, историком науки, знатоком античности, а кроме того — специалистом по древнему Египту. Это помогало ему в довольно нелёгкой судьбе: его постоянно откуда-нибудь изгоняли. Когда лишали возможности работать по древней Греции, он переключался на историю математики. Если не давали и это, занимался Египтом."
Комментариев нет:
Отправить комментарий